«Литературная газета «ЛИК»
«Литературная газета «ЛИК»
№7 (226),
октябрь 2009г. Формат А5,
обложка глянцевая цветная,
бумага офсетная, тираж 1500
экз.
Цена 30 руб.
Алексей Бельмасов
См. фото: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
Наши дети не зря пишут стихи.
Наверное…
В мае
2009 года в Ленинске-Кузнецком состоялся 1-й в истории города фестиваль поэзии.
Известные в Кузбассе поэты и писатели выступали со своими стихами в школах,
библиотеках и дворцах культуры города. Наиболее яркими и запоминающимися
страницами фестиваля были выступления поэтов в школах, когда выяснилось, что у
нас очень много детей, которые сами пишут стихи и рассказы. Тогда-то и возникли
у меня вопросы: почему эти дети не ходят заниматься в городские литературные
группы? Может быть, их смущает
присутствие взрослых? Но тогда на базе
«Дворца творчества детей и учащейся молодежи» надо организовать детскую
литературную студию…
Фестиваль
отшумел и на сайте администрации Ленинска-Кузнецкого я опубликовал свое
предложение о создании детской
литературной группы.
Ответ был
таким:
26.08.2009г.
Уважаемый
Алексей Михайлович!
В ответ на Ваше обращение,
поступившее в адрес заместителя главы города по социальным вопросам
А.А.Ерофеевой, управление образования администрации г.Ленинска-Кузнецкого
сообщает следующее:
Создание в МОУ ДОД «Дворец
творчества детей и учащейся молодежи» нового детского объединения - городской
литературной студии не представляется целесообразным.
В учреждении реализуются
образовательные программы, включенные в
лицензию А № 307805, по которым МОУ ДОД «Дворец творчества детей и учащейся
молодежи» имеет право ведения образовательной деятельности. В 2010-2011 учебном
году при проведении государственной аккредитации МОУ ДОД «Дворец творчества детей и учащейся молодежи» будет
оцениваться уровень реализации образовательных программ, включенных в данный
перечень.
Для детей, желающих заниматься литературным творчеством, в
учреждении организовано детское объединение, в котором педагог высшей
квалификационной категории Кознова Наталья Юрьевна, ведет занятия по образовательной программе дополнительного
образования детей «Наследие».
Начальник управления образования Н.Т.Рылова
Радостно, что «для детей, желающих заниматься литературным творчеством, в учреждении организовано детское объединение». Однако в моем телефонном разговоре с директором МОУ ДОД «Дворец творчества детей и учащейся молодежи» Борзенковой Ириной Владимировной выяснилось, что дети будут заниматься литературным творчеством не своим, а… классиков, т.е., А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова и других замечательных писателей. А своим творчеством они могут и не заниматься вовсе, это не является обязательным условием участников объединения.
Но дети
пишут, сказала Ирина Владимировна, и за процессом их творческого развития
наблюдает педагог высшей квалификационной категории…
Ну, что
же, это хорошо, что за детьми наблюдает педагог. Со своей стороны, я, профессиональный
писатель, тоже буду наблюдать за творческим ростом детей и по возможности
публиковать их стихи и рассказы в «Литературной газете «ЛИК».
Может быть, совместными усилиями мы сможем
в Ленинске-Кузнецком воспитать будущих членов Союза писателей России.
Внимание: конкурс для школьников!
С 7
сентября по 7 октября в Астрахани будет
проводиться поэтический конкурс для школьников «Мир глазами молодых»,
объявленный Домом-музеем Велимира Хлебникова. Конкурс проводится в рамках Года
молодёжи, его цель – способствовать повышению интереса школьников к
поэтическому творчеству и литературному наследию Астрахани. Принять участие в
нём могут учащиеся младшего, среднего, старшего возраста общеобразовательных
школ, лицеев, гимназий России. Жюри конкурса возглавляет заведующий музеем
Велимира Хлебникова – Александр Мамаев. Приём рукописей принимается по адресу:
ул. Свердлова, 53; тел.: 22-64-96; e-mail: muzeyvh@yandex.ru
Людмила Гудова,
См. фото автора: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
автор книги “С собой наедине”,
участник литературной группы “ЛИК”.
Ленинск-Кузнецкий
РУЧЕЁК
Пробившись
через толщу лет,
Не
ведая преград тернистых,
Струится
светлый ручеек
Моих
стихов, простых и чистых.
И
если скромный ручеек
Задержит
путника прохладой,
Наполнит
свежестью его,
То
это будет мне наградой.
В
СТАРОМ ПАРКЕ
В
старом парке оживленье,
Говорят:
пришла весна.
Сразу
же, без промедленья,
Отступила
тишина.
Закричали
дружно птицы,
Затрезвонила
капель,
Засвистели
вдруг синицы,
Вновь
напомнив нам свирель.
Снег
поник, сугробы сели,
Ручеек
захлопотал,
Бесконечной
канители
Парк
давно уж не видал.
Ветру
вспомнились метели,
Встрепенулся
и ожил,
Все
кружил, кружил, кружил.
ГЛАЗА
ВНУКА
Заглядевшись
в глазки внука,
Умилялась
я до слез,
Вдруг
Вселенная открылась
В
золотом сиянье звезд.
Бесконечность
удивляла,
На
меня глядел в упор
Мудрым
взглядом человека
Внук,
двухмесячный Егор.
Взгляд
таил Вселенной тайну,
Будто
жил он все века,
Будто
сам создатель глянул
В
душу мне издалека.
Словно,
знает он так много,
То,
чего не знаю я…
Отошла
от колыбели,
Взгляд
таинственный храня.
И
теперь я свято верю,
Поразмыслив
не спеша,
Что
глазами человека
Смотрит
в мир его душа.
ЛЕТНИЙ
ДЕНЬ
Над
землею день развесил
Белой
дымкой облака,
Солнца
луч, задорно весел,
Все
разглядывал луга.
На
пригорке, что у леса,
Сев
устало на лужок,
Дремлет
ветер, кудри свесив,
Подперев
плечом стожок.
Меж
березок, на поляне,
Бродит
в легких лапотках
Тишь
в зеленом сарафане,
С
колокольчиком в руках.
Отоспится
ветер скоро
И
подружится с дождем,
Осень
луг и косогоры
Желтым
выстелит ковром.
ЗОЛОТИЛИСЬ
БЕРЕЗЫ
Золотились
березы,
Пламенели
осинки,
Приходила
я к ним
По
знакомой тропинке.
И
стояли они,
Как
зажженные свечи,
Капли
воска – листва –
Опадали
на плечи.
Полыхала
краса,
Презирая
невзгоды,
Уносил
ветер вдаль
Не
листву – мои годы.
Валерий
Ухандеев,
См.
фото автора: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
автор
книг “Вещь”,
“Новеллы”,
“Интуэрэ”,
Участник
литературной группы “ЛИК”.
г.
Полысаево
Юмористическая новелла о том, что испытывать фортуну дважды
не
стоит.
Тем
более, в ночную смену и под землей.
В ночную
смену, да еще в конце месяца, нагоняя план, уголь из лавы тек рекой. Тесня друг
друга, по перегружателю плыли огромные куски угля, только успевай лупить с
размаху по ним тяжелой кувалдой.
Шахтерам
на этом участке фронта смотреть по сторонам некогда. Один горняк забыл об этом
и мгновенно получил стальным кулаком в челюсть. Работу сразу остановили.
Бедолаге перевязали лицо бинтом и горный мастер, словно предчувствуя недоброе,
дал стонущему шахтеру сопровождающего, и отправил товарищей на гора в медпункт.
Подземные пешеходы решили ускорить передвижение. Недолго думая,
запрыгнули на конвейерную ленту, нарушив правила безопасности о запрете езды на
конвейере, не оборудованном для этих целей. Нарушители распластались на угле и
выключили светильники. Впереди маячил огонек лампы. Но это был не начальник, а
молодой горнорабочий, расчищающий выработку. Однако, в этот момент он ,
опершись на лопату, дремал. Дремал, но хорошо помнил слова горного мастера, не
пропускать больших кусков угля, чтобы бункер не забился. Так что такой
инструмент, как кувалда стоял рядом.
И вот
молотобоец сквозь сон видит, как по ленте плывет огромный валун. Выполняя наказ
начальства, он, не раздумывая, лупит кувалдой по угольной глыбе. Сопровождающий от такого дружеского
похлопывания очумел, и в страхе перед вторичным шлепком завопил так, что его
раненый друг поднял лицо, чтобы увидеть страшное бедствие. Труженик лопаты и
кувалды, онемевший от крика, видит - у второго валуна показалась окровавленная
морда. Потерявший рассудок комсомолец
выпускает из рук кувалду и она с высоты поднятых рук падает, да не просто
падает, а плющит его ступню в шахтерском сапоге . Одноногий горняк завопил так,
что лишенный двух ребер сопровождающий поднимается на помощь. Пытаясь спрыгнуть
с конвейерной ленты, он цепляется ногой за трос аварийной остановки и,
запнувшись, падает со всего размаху. Фейсом ударяется о металлическую стойку.
Случаем
массового травматизма занимался лично сам директор шахты. Но так ничего и не
узнал. Шахтер со сломанной челюстью молчал, горняк со сломанными ребрами и
синим, как вакса лицом, мычал. Ну а дозорный с загипсованной ногой твердил про
какого-то Шайтана, при этом жутко трясся и икал.
Валерий
Козлов,
См.
фото автора: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
член
Союза писателей России,
председатель
Кемеровского
областного
отделения СП РФ,
автор
5 книг стихотворений.
г.
Кемерово
Первый
прыжок
Спеленали
лямки парашютов,
Заглянула
в душу пустота.
И
меня потоками опутав,
Потянула
за борт высота.
По
плечу хлопок – ладонь крутая,
Но
песчинкой канув под крылом,
Я
четыре раза отсчитаю
Мудрое
трёхзначное число.
Хватит,
накуражилась пучина,
Рву
кольцо – провал и тишина.
Так
пацан становится мужчиной,
Да
и сущность сразу же видна.
За
кособоким перевалом
Ревёт
безжалостный пожар.
Оставив
чёрные прогалы,
Летит
огня кровавый шар.
И
убивает всё живое,
Всё
на бессмысленном пути.
А
следом только ветер воет,
И
даже камня не найти.
***
Отделяюсь
от самолёта,
Подо
мною горит земля –
Значит,
есть для меня работа
У
зелёного короля.
Обгоревшие
стонут ели,
Плачет
гибнущее зверьё.
Мы,
как ангелы, прилетели,
Оправданье
неся своё.
Смерть
у каждого за плечами,
Пусть
минуты не сочтены,
Мы
руками, а не речами
Тушим
пламя чужой вины.
Живу
в неземной круговерти,
Здесь
гибельных случаев тьма.
И
там, где встречаюсь со смертью,
Она
умирает сама.
Безумное
пламя стихает,
Но
жар задымлённых небес
Впитал
и запомнил, вдыхая,
В
живых остающийся лес.
Зелёные
пихты и ели,
Спасённые
мной от огня,
В
мороз и любые метели
Теперь
согревают меня.
Зверьё,
приходя к водопою,
Приводит
ещё и сейчас
Потомство,
спасённое мною
Великое
множество раз.
А
мелкие твари, а птицы,
Весёлые
травы, цветы –
Всё
это живёт и резвится
Под
сенью моей высоты.
***
Пусть
годы стремительно тают
Не
стану об этом тужить.
Вернусь
и опять улетаю
Пожары
лесные тушить.
С
великой любовью к живому –
Деревьям,
пичугам, зверью.
Бросаю
в пылающий омут
И
тело, и душу свою.
***
Давно
живу во времени ином,
Но
боль души мне не даёт покоя.
Опять
её пытаюсь успокоить,
И
не таблеткой, а уже вином.
Напрасный
труд, перед глазами вы,
Мои
друзья, оставленные в небе.
Отсвечивает
старенькая мебель,
В
жильё пробились запахи травы,
Ворвался
ветер взлётной полосы,
Печаль
о прошлом унося к могилам, -
Всё
так давно, и так недавно было.
Спешат,
спешат безумные часы…
***
Мне
снова приснились отроги Алтая,
Селение
Чодро в долине туманов.
И
то, что опять я сюда прилетаю
Увидеть
стремительный бег Чулышмана.
Подняться
к вершине Белухи великой –
Там
сразу уймутся душевные боли.
В
пучине воздушной, холодной и дикой
Хочу
надышаться свободой и волей.
***
Подхватил
поток и бросил вниз,
Засвистели
дьяволы над ранцем.
Помни
про кольцо, парашютист –
Чей-то
голос шепчет из пространства.
Помню,
только что-то здесь не так,
Нет
рывка, прессуются мгновенья.
Белый
купол смяла высота,
Плюнув
на меня без сожаленья.
Режу
стропы – нож спаситель мой.
Пять
секунд – осмысленная вечность.
Выстрел
и расцвёл над головой
Запасной
со стоном человечьим.
***
Облака
руками трогаю,
Обнимаю
целый свет.
Над
лесами и дорогами
Оживает
белый след.
Веретённой
пряжей тянутся
Две
горячие струи.
Солнце
бьёт протуберанцами
В
крылья тонкие мои.
Пробиваю
холод космоса –
Что
там будет впереди.
Но
земля спокойным голосом
Обо
всём предупредит.
***
Синева
подкрашивает лужи,
Ветерок
царапает лицо.
Наш
аэродром опять разбужен
Свистом
прилетающих скворцов.
Снова
на газовочной площадке,
На
тросах строптивый вертолёт.
А
вверху, похожий на заплатку,
Коршун
выполняет разворот.
Светлана
Куралова,
См.
фото автора: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
член
Союза писателей России,
автор
нескольких книг стихотворений.
г.
Москва
***
Никогда
не закончится срок у небес
И
луча не порвётся струна.
Но
однажды ты вздрогнешь, поняв, что исчез
Целый
мир, что во тьме ты одна.
И
тогда ты горячей слезой подожжёшь
Этот
мрак и увидишь свой путь.
И
впервые легко и счастливо пойдёшь,
Не
захочешь назад повернуть.
Ах,
какая белая сирень
Вскинулась,
ожгла, поймала в сети,
Веткой
зачеркнула синий день,
В
ночь вонзила гвоздики соцветий.
Голубая
– прячет соловья
С
леденцом малиновым в гортани.
А
в лиловой… Нет, не знаю я -
Чем-то
нестерпимо горьким ранит.
Внутривенно
вводит колкий ток,
Аромат
почти заатмосферный.
От
него не спрячется никто,
Как
от Божьей милости посмертной.
Мне
почуялся дальний дом
Так,
как зверю чуется дождь.
Мой
единственный, как ты - там?
С
кем смеёшься, грустишь - живёшь?
Из
луны золотой моей
Начеканил
кому колец?
Чья
там мать в тишине твоей,
Чьи
там дети и чей отец?
Что
за зверь на крыльце поёт
Миллионы
нежнейших слов!
Трясогузка
моя ль живёт
В
том раю для снесённых домов?
Вечер в октябре
Ничего
в октябре не случится,
Не
замрёт и не вздрогнет душа.
Кто-то
поздний в окошко стучится -
Так
наивно и робко - как птица,
А
я мимо иду не спеша.
И
уже миновав городское,
Без
опаски, без внутренних драм,
Зашуршу
свежепавшей листвою,
И
нечаянно вспомню такое...
И
горячее хлынет к глазам.
Всё
вернуть! Побежать бы, обнять бы!..
Да
никто ничего не вернёт.
И
разбитое сердце до свадьбы
Никогда
уже не заживёт.
Легионы
правильных снежинок
заполняют
зимние пустоты.
Звук
порханья выключил господь.
У
метро простуженный ребёнок-
попрошайка
кашляет до рвоты
и
снежинки набивает в горсть.
Вот
тебе, господь, святая лепта! -
В
стену храма ближнего прицельно
бьёт
снежок и рушится стена.
И
сирены завывают где-то...
Но
иконы, бледные смертельно,
мироточат
кровью, как одна.
***
Проснуться
в поезде от режущих огней
И
выйти вон из первого вагона.
В
декабрьский свист и белизну перрона
Отчизны
неприветливой моей.
Черкнёт
иголкой тонкой у виска
Знакомый
аромат неузнаванья.
Безлюдье.
Холод. Встреча, как прощанье.
И
в горле снегириная тоска.
-
Кому ты здесь? - отчётливо стучит
В
окно вокзала ветка ледяная.
-
Наверное, тебе, моя родная...
И
солнце скупо выронит лучи.
И
всё! Разбужен скрежет, шорох, писк,
Шашлычный
дым и телеутский гомон...
Как
в детстве, вертикальный снег повис,
И
цену гнёт почти в пять раз таксист...
Ну
вот, ну, здравствуй, родина, я дома!
***
А
знаешь, я не всё успела сказать,
Ну
помнишь, то, что тогда не договорила.
Ты
обиделся, ведь ты не мог знать,
Что
я старалась, но у меня не хватило силы.
У
меня не хватило птиц, ветра и солнца...
Помнишь,
водосточные трубы разрывала каменная вода?
А
сейчас, даже если та зима счастливо вернётся,
Мы
туда не сможем вернуться никогда.
И
пусть я певчих птиц в рукавах хранить научилась,
А
зимнюю улицу солнцем вымыть могу,
Разговора
уже навсегда не получилось.
Но
тёплая тень твоя лежит на синем снегу.
Белый,
хохлатый, весь меховой-кружевной,
В
синем-пресинем, в безоблачном - крохотным выстрелом.
Что
же ты делаешь, голубь почтовый, со мной,
Носишь
и носишь мне вести из небушка чистого?
Что
я должна прочитать на кленовых листках,
Жарко
цветущих, в отточиях влажного бисера?
Как
я смогу удержать в задрожавших руках
Письма
и письма в бесчисленных знаках, в бессмысленных?
Мне
не поможет сентябрьский, в подпалинах, сад,
Прямо
к ногам моим тихое яблоко катится.
Голубь,
ребёнок, лети, мой хороший, назад,
И
на словах передай: "Адресата не значится".
Галина
Золотаина,
См.
фото автора: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
член
Союза писателей России,
автор
3 книг стихотворений.
г.
Ленинск-Кузнецкий
рассказ
Клавка
бежала с гулянки по знакомой щербатой улке, между рядами коммунальных
двухэтажных домишек, и, вытягивая шею, пыталась углядеть огонь в своем окошке.
Улица спускалась прямо к речке, и там, за речкой, в трубах клейзавода уже чуть
розовело, просыпалось солнце.
Света в окне не было. На дощатой двери висел замок.
Клавка загнула дерюжку, разброшенную на крыльце, схватила ключ и суетливо стала
тыкать им в скважину.
Включенный свет успокоил, расслабил её: Сонька спала
в своей деревянной тележке. Черненькая головка низко склонилась к животу, к
сложенным вечным калачиком ногам; одна ручонка безвольно свесилась через край
тележки, а другая сжимала похожую на сосиску марлевую «дулю» с намятым хлебным
мякишем.
Клавку разбудили занудливые прикосновения к лицу
пахнущих мочой ладошек.
- А-ка, ы-ысь! Ака, ы-ысь!- хрипучий голосок
возвращал её к действительности. «Клавка, есть хочу!» - просила Сонька.
-Доча, давай капельку ещё… - полусонная Клавка
попыталась прижать к себе девочку и начала качаться на панцирной сетке.
- А-ка, ы-ысь! – требовало живое существо, девять
лет терзающее двадцатипятилетнюю Клавку. Оно появилось, как гром среди ясного
неба, и, как гром, оказалось для нее наказанием божьим. Она с калекой-ребенком
перебивалась на маленькую пенсию и всё не теряла надежды найти спутника жизни,
хотя ради этого и приходилось бросать Соньку на старуху- соседку, а то и вовсе
запирать одну.
В полдень Клавка выволокла тележку с Сонькой во
двор, поставила её возле ограды на траву. На крыльцо вышла Ивановна и, не глядя
на Клавку, стала копошиться у завалинки.
Ивановна, ты что же вчера Соньку-то бросила?
Старуха, будто не слыша вопроса, проворчала:
-Всех кобелей-от не переберёшь…
- Не твое дело!
- А не моё – так и нечо пенять! Ох, отольются тебе
Сонькины слёзки, прости Господи!..
За оградой с улицы показались чумазые ребячьи
рожицы. Сонька увидела их и заплясала на тощих ягодичках, зарадовалась.
- А Сонька – дурра! – донеслось из-за ограды. –
Сонька – дурра!
Клавка отогнала ребятню, закрыла калитку на вертушку
и с ведрами и коромыслом пошла по воду на дальнюю улицу.
Равномерно поводя вправо и влево полными ведрами,
она повернула на свою улку и столкнулась с Соколовой молодухой. «Клавка!
Сильва-то Соньку покусала! – еле переводя от бега дух, выпалила та. Клавка
сбросила коромысло, одно ведро упало на ногу, Клавка присела, потом побежала,
прискакивая и хромая. Молодуха бежала следом и отрывисто рассказывала:
«Мальчишки надразнили Сильву…калитку открыли… она тяпнула Соньку…вроде, не
сильно…я за тобой побежала…»
Во дворе возле Соньки сидела Ивановна:
-Матушка моя, безвинная головушка, ангел небесный,
-приговаривала старуха, гладя Соньку по волосам. –Ишь она, рыка, вот мы её
палкой – не кусай Соне рученьку!
Клавка подбежала, схватила Соньку на руки. Сонькины
скрюченные ножки обвисли, и со стороны казалось, что Клавка прижимает к себе
большого лягушонка с человеческой головой.
В середине лета вернулся из тюрьмы старший сын
Соколовых, Олег. Отмечали встречу шумно, на всю улицу. Вечером к Клавке
прибежала Соколиха- младшая. «Клав, айда к нам, свекруха за тобой послала с
Олежкой познакомить». Клавка в это время мазала Соньке пролежни, та лежала у
неё на коленях вниз лицом и смиренно поскуливала.
-Соньку бы мне усыпить…
-Да ты Ивановне стукни!
Клавка стукнула два раза кулаком в смежную стену. Через
минуту в двери вошла старуха:
-Торкалась ли, что ли? Али поблазнилось мне?
Ивановна, посиди с Сонькой! Я ненадолго к соседям,
посидеть, - заискивающе попросила Клавка. Бабка покачала головой, махнула
безнадежно рукой в сторону Клавки и села на табуретку возле Сонькиной тележки.
Девочка стала трогать пуговицы на её кофте. Ивановна взяла Сонькину ладошку, и
прихлопывая по ней своею, стала приговаривать: «Скок-скок, топоток, маленький
воробушок.
Олег стал ходить к Клавке. В промежутках между
зажиманиями он вдруг вспоминал, что в комнате есть ещё кто-то, садился на
табуретку и, чтобы привлечь внимание Соньки, занятой копошением в тележке,
подзывающее свистел. Сонька вскидывала взгляд, тогда Олег поднимал руку и, водя
ею из стороны в сторону, начинал прищелкивать пальцами. Девочка недоумевающее
водила глаза за рукой и ждала какого-то продолжения.
Олежка, она же не собака…- виновато шептала Клавка.
-Слушай, ты чё не сдашь её в инвалидный дом? Она же
все равно ничего не соображает.
-Так жалко ведь…
В один из выходных Олег стал звать Клавку на посёлок
к дядьке, знакомиться.
-Соньку куда? Ивановна-то уехала к дочери.
Киса, слушай: давай дадим ей снотворное, она сутки
проспит.
Они впихнули девочке две таблетки димедрола,
дождались, когда та уснула. И уехали.
В гостях Клавка чувствовала себя счастливой. Олегова
родня кормила, поила, желала счастья и семейного благополучия. Вино и радость
притупили чувство беспокойства за Соньку. Только на следующее утро они
вернулись домой. В комнате стоял тяжелый резкий запах. Сонька вывалилась из
тележки, наглые мухи жужжали втележке и на ней. На полу возле ребенка валялся
разбитый цветочный горшок с объеденной геранью. Клавка завопила: ей показалось,
что Сонька мертвая. Но Сонька разлепила глаза и, увидев мать, радостно
зашевелилась: «Ака! Ака!».
Осенью Соньку увезли в дом инвалидов. А в середине
января к Ивановне зашла уже брюхатая Клавка и, положив на стол горку печенюшек
и карамели, проговорила:
Поминай Сонечку…мою…- губы Клавкины опустились,
задрожали, взгляд забегал по низкому потолку.
Ай!- захлебнулась Ивановна. –Померла?!
Старое бабкино лицо собралось к носу. «Слава тебе,
Господи!» - она повернулась к иконе, перекрестилась, покивала головой, потом
утерла концом платка маленькие глазки и проговорила:
-Отмаялась ты, Клавдея.
Где-то в небесах два ангела тешили Сонька своей
серебряной песней, а она, освобожденная от калечного тела, счастливая, смотрела
вниз, на землю, и всех на ней прощала…
Сергей Стукало,
См. фото
автора: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
Автор «Литературной газеты "ЛИК",
лауреат Национальной Литературной премии
ЗОЛОТОЕ ПЕРО РУСИ в 2008 году.
Санкт-Петербург
Прошу, Господь... О чем – не знаю сам.
О милости у милой, но холодной...
Не о свободе – я и так свободный,
И не совет – не верю голосам.
И верю ль я?... Ее покой нарушить
Мне тяжелей, чем ночь переступить...
Ни разлюбить её мне, ни забыть,
Ни рассказать... Она не будет слушать.
Прошу, Господь... О чем – не знаю сам.
В неверии своем – сижу и плачу, –
Дай ей любви. К другому. А на сдачу –
Дай мне доверия. И к ней. И к небесам.
Покойно жить, как оказалось - горько,
и больно жить - когда покоя нет
Видать вожжой попало невзначай:
Под настроенье ... Всякое бывает ...
И день - не день, и дождик заливает,
Мою, как чай безвкусную, печаль.
И жидкий дым вчерашнего столетья
Кружит над сигареты огоньком.
Вновь угощаюсь свежим кипятком,
"Чайковским" разбавляя лихолетье.
И взгляд скользит за мытое окно,
Замытый взор прохожих провожает:
Ко мне давно никто не приезжает,
И я - не выезжаю уж давно ...
Глотаю чай. Нетронутых конфет
В хрустальной вазе золотится горка.
Покойно жить, как оказалось, горько,
И больно жить, когда покоя нет.
Сползает сумрак в комнату как тать,
И чертят тени призрачные знаки,
Зрачки скользят по строчкам на бумаге,
Хотя давно уж некому писать ...
Остынет день, чтоб завтра возродиться,
Родится плач полночного сверчка,
И шторы одинокая рука,
Задернет ... Мне опять не спится:
Мне этим чаем пресным не напиться, -
Я жду вестей. Любых. Издалека.
Себя потратим
Пробудем здесь неполный век,
Себя потратим.
За платье из лесов и рек
Сполна заплатим.
Переживем. Не все, не всех...
А дальше? Дальше –
Умножим самый сладкий грех,
Живя без фальши.
И дольше века, дальше звёзд,
Уйдём скитаться.
Ты строишь скит, я – строю мост,
Он будет зваться
Печалью сладкою моей,
Моей отрадой.
А к ранке... приложи шалфей.
Так надо.
Ты всё еще вполне
Ты всё еще вполне: фигурка и прическа...
И будоражит кровь изысканность манер:
Ты обращаешь чай в загадочный – "чайковский",
И с вишней пирожок – в воздушный "шер-эклер".
Торшерный полумрак, цветок в огромной кадке,
И столик на двоих, одетый в кружева, –
И вкус вишнёвых губ – загадочный и сладкий,
И, пусть не пересол – кружится голова.
На первый беглый взгляд – всё как всегда, всё просто.
Живёшь, как все живут, и бусины-года
идут и в цвет, и в тон изысканной прическе,
и к половодью глаз с кусочком синим льда...
Горчичники, лимон... К бутылке Мускатели, –
других закусок нет на полочках судьбы.
Наверно, счастье ждёт на будущей неделе.
Наверное, меня. Ах, если б, ах кабы...
Но всё не просто так. И твой халат из ситца,
Висит в моем шкафу... который год забыт...
Превратностям судьбы пора остепенится, –
Уж заварился чай. И Мускатель разлит.
См.
фото автора: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
Автор
«Литературной газеты «ЛИК».
Автор
более 10 сборников стихов и прозы.
Братск
*
* *
Возвел
над собой
Храм
из рук любимой.
Теперь
каждый день
Молюсь
линии жизни
На
ее ладони.
*
* *
Когда
ты вернулась
В
мое одиночество,
То
ужаснулась – как изменился
Наш
мир в результате
Твоего
отсутствия.
*
* *
Билась,
сражалась
За
земное счастье,
Потом
смирилась и ушла в сны,
Где
любима больше,
Чем
наяву.
*
* *
Я
вдыхаю ваш крик,
А
выдыхаю тишину.
Слушайте,
слушайте –
Сколько
во мне
Накопилось
эха.
*
* *
Даже
Бог,
Сотворивший
мир
За
шесть дней, не может
С
уверенностью сказать:
“Я
создал себя сам!”
*
* *
К
дереву
Твоей
жизни
Я
привил веточку сновидений.
Теперь
ты боишься просыпаться
Когда
меня рядом нет.
*
* *
Бог
рожден в смерти.
Смерть
рождена в жизни.
Жизнь
рождена в Боге.
А
Бог не жил!
И
этого надо бояться!
*
* *
Прижился
взглядом
Между
землей
И
осенними облаками,
Куда
лето выкатилось
Зрелыми
яблоками.
*
* *
Бог
живет
У
истока реки времени.
Мы
возвращаемся туда
По
ломкому льду вечности,
Раня
босую душу о путь.
*
* *
Самолет
–
Полное
собрание
Пассажиров
и чемоданов.
Экипаж
– издатель счастливого полета
В
переплете улыбок стюардесс.
*
* *
На
пепелище неба
Ангел
обгорелыми крыльями
Разгребает
осколки звезд,
Заново
творя красоту
Внутри
слезинки ребенка.
*
* *
Мы
рождаемся
И
живем в масках.
Не
торопитесь сорвать их с лица.
Пока
наши лица в масках –
Мы
люди!
*
* *
Щепоткой
Воспоминаний
посолил
Хлеб
беспамятства
И
скормил прожорливым голубям
На
площади забвения.
*
* *
По
ночам слышу за стенкой,
Как
в теле соседки ворочается,
Со
скрипом душа, которой
Давным-давно
никто не говорит:
“Я
тебя люблю!”
*
* *
Читаю
в переводах Ли Бо и Ду Фу.
Чувствую
себя китайцем,
Позабывшим
родную речь.
Теперь
вынужден вылизывать
Пятки
чужому косноязычию.
*
* *
Все
дороги
Ведут
в грим возраста.
Лицо
отравлено морщинами.
Не
пей, красавица, при мне
Яд
старости.
*
* *
Жизнь
и смерть – так обыкновенно!
Как
хорошо, как уютно
Быть
мертвым среди живых!
Но
как страшно, как жутко
Быть
живым среди мертвых!
*
* *
-
Вы самый плохой
Поэт
в России!
Сказали
в журнале, вернув рукопись.
Ушел
счастливым –
Впервые
назвали поэтом.
*
* *
В
сильную грозу
Взять
за руку громоотвод
И
шептать ему на ухо:
“Ничего
не бойся –
Я
с тобой!”
*
* *
Свез
на кладбище
Последнюю
родню.
Сижу
за рюмкой водки –
Моя
очередь стать
Разведчиком
смерти.
*
* *
Каждый
божий день
Ты
обыскиваешь меня.
Вытаскиваешь
на свет
Содержимое
души.
Разочарована
– ничего нет!
*
* *
Скоростное
соло
Одинокого
автомобиля
На
пустом шоссе
Намерен
прервать постовой:
Хочется
по-го-во-рить.
*
* *
В
уюте быта травы
Чувствую
себя как дома
Только
не хватает
Чашечки
крепкого кофе
Из
твоих рук.
*
* *
Тропинка
от дома к дому
Простая
формула жизни.
Ее
составляют походя,
Идя
навстречу друг другу.
Как
много в следах постоянства.
*
* *
Бледнеет
жизнь
Под
звездным небом,
Когда
под утро
Я
тащусь усталый
От
любимой.
*
* *
Вернулась
домой.
Сама
разберешь багаж.
Раздашь
подарки.
И
пожалеешь о том,
Что
не купила.
*
* *
Ты
унес с собой
Нежность
молчания.
Оставив
эхо одиночества.
Дождь
до крови
Расцарапал
окно.
*
* *
Набросить
на небо переплет окна.
Сквозь
образец прозрачности
Постигать
красоту пустоты.
Праздностью
созерцателя
Заполнить
бесконечность.
*
* *
Какая
бездомность
Овладевает
миром,
Растворяя
несбывшееся
В
нейтральных водах желаний,
Где
купаются стрелки часов.
*
* *
Осень
печально слушает,
Как
улетающие на юг птицы
Режут
острыми крыльями
Вечную
мерзлоту
Отсчитанного
времени.
См.
фото автора: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
Публиковаться
в газетах начал с 1965 года.
Автор
нескольких книг стихотворений и прозы.
Подольск
Ударил дождь, внезапно, хлёстко,
Что назревал ещё с утра,
И затуманились берёзки,
И клёны душного двора.
Под ливня мощное контральто
Сирени мокрые кусты,
Кистями сизыми густы,
Покорно сникли над асфальтом.
Мгновенно вспенились потоки,
Закуролесило кругом,
А на взлохмаченном востоке
Зашевелился поздний гром.
Сверкнуло, грохнуло, рванулось
Сырое небо полотном,
И в мире всё перевернулось
Наоборот, и кверху дном.
………………………………………
Бывает в жизни:
Дождь клокочет,
Сирень успела зацвести,
Потом уж только гром грохочет,
Без пользы, время упустив.
Я
(шутл.)
Я снова в бой, опять на Вы
Иду с собой, потея,
И не сносить мне головы,
Коль буду на щите я.
Труба поёт – шагай смелей
Вперёд, не горбя спину,
По необъятности полей,
По роще соловьиной.
Плещи водой из родника
На жаркие ланита,
А не сваляешь дурака,
То станешь знаменитым.
Но я то быть им не хочу,
Мне б воли, силы в членах,
Тогда и горы по плечу,
И море по колено.
Ну, а стихи, они найдут
Меня в любой трясине,
И защитят, и не дадут
Повиснуть на осине.
Любовь не сбросив со
счетов,
Звуча густым мажором,
Вернусь я к людям со щитом,
Как Пушкин под Ижоры.
Позабылось эхо, ни души единой,
Потеряли голос и поля, и лес.
Небо, раскосматив серые седины,
Без единой птицы, без единой, без.
У реки свинцовой лодка без уключин.
Церковь притушила сполохи креста.
Ветерок стыдливо о тепле канючит,
Лепестки черёмух обрывать устав.
Заморозки ночи балуют Подольем.
Солнцу неуютно в растумане дня.
Мысли о грядущем заплутали что ли,
Потому не в силах радовать меня.
Но берёшь бумагу (что найти несложно),
Да стреляешь строчкой в сумерки, в упор.
И опять погоде радоваться можно,
И опять сиренью вспыхивает двор,
Отряхает тополь капли дождевые,
Провода троллейбус протирает в сушь,
Из сердец уходят сны, полуживые
От огня
Надеждой окрылённых душ.
Люблю поля (а кто
же их не любит)
В полынной мяте, клеверной росе.
Люблю леса, явившиеся людям
Во всей своей полуденной красе.
Я рад речушке мелкой и оврагу,
В крапиве жгучей старому плетню,
А деревень босую ребятню
Люблю за их наивную отвагу.
Я молод русской речью городов
И горожанок пылкою натурой.
Я дорожу родной литературой,
Где есть щепотка и моих трудов.
Я жить хочу небесной синевой
От соловья душою замирая,
Поэтому вливаю голос свой
В хорал
Гвоздикой рдеющего мая.
Алексей Бельмасов,
См. фото автора: http://literlik.narod.ru/photoalbum.html
член Союза писателей России,
автор 8 книг.
Ленинск-Кузнецкий
КАЗУС, СЛУЧИВШИЙСЯ
С ИВАНОМ ИВАНОВИЧЕМ
ПУЗИКОВЫМ
В 1991 ГОДУ
Юмористический рассказ
Однажды у
Ивана Ивановича Пузикова случилось несчастье: его выбрали президентом страны.
Баллотируясь на этот пост, Иван Иванович даже не представлял себе, сколько
всяческих неудобств может на него обрушиться...
Сразу
после выборов позвонил он своему другу Кольке Тазикову, чтобы пригласить его в
пивбар - обмыть это дело. Но Колька
Тазиков вдруг ни с того ни с сего начал отказываться:
- Что вы,
товари... господин Президент, - я не вправе бросать на вас свою невыразительную
тень. И вообще...
Полтора
часа уговоров никаких плодов не принесли. Пузиков в сердцах плюнул на
правительственную трубку, взял мыло, чистые трусы, веник и пошел в баню. Но в
бане одна тесная цепь телохранителей оттеснила его от горячей и холодной воды,
а другая унесла тазик в неизвестном направлении. До слуха Ивана Ивановича
долетело только одно непонятное слово – «на дезинфекцию».
К вечеру
немытый и совершенно трезвый Пузиков решил скоротать время и вышел во двор,
чтобы с мужиками «забить козла». Но ни двора, ни мужиков на улице не оказалось.
Вместо них росли какие-то подозрительные голубые ели и стояли Царь-пушка и
Царь-колокол. Пузиков пнул от отчаяния одно из ядер, ударил кулаком по
Царь-колоколу, отчего тот надрывно и протяжно ойкнул, и пошел укладываться
спать. Но не тут- то было: какая-то сухая и длинная дама в очках,
представившаяся его личным секретарем, принесла ему прямо в постель целую груду
бумаг и сказала, что их необходимо прочитать сегодня, так как завтра будут
другие бумаги. Иван Иванович Пузиков начал читать бумагу, подписанную
академиком Балкиным, но в ней не оказалось ничего художественного, кроме
каких-то цифр и крестиков. «Академик, а
писать не умеет», - подумал Иван Иванович и взялся читать другую бумагу. Но и в
ней не было ничего интересного, кроме того, что автор – какой-то Яйцин –
называл его, Пузикова, дураком и советовал ему отказаться от президентского
кресла в пользу его – Яйцина, - а иначе он ему никакой спокойной жизни не
гарантирует.
Наутро у
нового президента покалывало сердце и ныл от тревожных предчувствий затылок. Он
взял ручку, чистый лист бумаги и подал заявление на имя народа: «Прошу
освободить меня с работы президента по собственному желанию».
Позже,
уезжая из президентских апартаментов, Иван Иванович Пузиков очень долго
размышлял над тем, как это плохо – быть президентом, и как хорошо – просто дружить
с Тазиковым.
Наша реклама:
Объем книги от 20 до 50 страниц, формат А5,
А6 (или по заказу автора), обложка
мягкая, глянцевая, с фотографией
автора.
Срок изготовления книги: 4 недели.
После изготовления, книга высылается автору обычной почтой с наложенным платежом. Стоимость: 300 рублей один
экземпляр, 3000 рублей 50 экземпляров + почтовые расходы.
Количество заказываемых экземпляров – от 1
до 50.
Наш адрес: 652515, г. Ленинск-Кузнецкий, пр. Кирова,108-3.
E-mail: Literlik@yandex.ru
Телефон
офиса: (838456) 7-47-53, сотовый: 8 951
612 1041
Выходные данные:
Всероссийское издание “Литературная газета “ЛИК”.
Учредитель:
А.М.Бельмасов.
Газета зарегистрирована Министерством печати и
информации
Российской Федерации.
Свидетельство о регистрации №0110821 от 17.06.1993г.
Номер отпечатан
в “ФПЛТ И К “Кузбасс”(пр-т Кирова, 108-3)
Печать офсетная, формат А5. Тираж 1500экз.
Номер подписан к печати 08.10.2009г.
Адрес редакции: 652515, г. Ленинск-Кузнецкий,
пр.Кирова,108-3,
тел.: (838456)7-47-53
E-mail:
Literlik@yandex.ru
Редактор - член Союза писателей России Алексей
Бельмасов.